Я один раз подростком по какой то фиг сорвал цветок шиповника и решил съесть, в общем мы со шмелем офигели вместе, он у меня во рту, я что мне во рту молотком ебануло, ладно аллергии не было, даже язык не опух. Шмеля я выплюнул в доли секунды, он по своему поматерился на земле и как ни странно улетел. С тех пор внимательно контролирую, что ем)
С шашечницами у меня своя история. В середине девяностых из бабочек-шашечниц я знал только шашечницу-фебу. Как-то мой однокашник принес распечатку матричным принтером на обычной писчей бумаге формата А4. Зная о моем увлечении бабочками, сказал примерно так, отдавая мне "самиздат": "Слушай, читал, все тебя вспоминал, клёвая книжка, за неделю прочти, а то мне вернуть надо."
Я думаю, что некоторые уже догадались, о каком произведении идёт речь. И самое интересное, что после прочтения этого жуткого, но знакового для меня романа просто прорвало. Нимфалид -шашечниц, за один сезон я насобирал ещё три вида, и это не считая редкой в те годы перламутровки-пандоры и редкой сейчас перламутровки-диа.
Если не брать во внимание основную сюжетную линию, в романе затрагиваются второстепенные линии, волнующие тогда увлеченного бабочками одиночку. Находясь в информационном вакууме по причине труднодоступности информации на энтомологическую тематику, я с одинаковой жадностью искал устаревшие определители и перечитывал рассказы Набокова и даже динозавра Аксакова.
Вот эти второстепенные линии.
Первая и Главная, для меня тогда, это стесняться своего "не мужественного" увлечения во время, когда пассионарии были в центре жизни и внимания: "... грязный тип, садист, никогда не упустит случая вы- смеять меня за бабочек, особенно при девчонках".
Вторая, терзавшая меня, необходимость собирания серий бабочек в коллекции, для выявления в них новых видов. Так я впервые из коллекционной серии шашечниц-феб выделил шашечницу-цинксию, а затем и перламутровку-ниобу: "а когда на конкурсе «Мир твоих увлечений» я получил приз за коллекцию фритилларий..."
Третьей линией выступает тема съёмки насекомых.Лично я начал более-менее серьёзно увлекаться фотографированием уже после сбора в традиционном виде большинства дневных бабочек своего региона: " конечно, сразу же ку- пил фотоаппарат, «лейку», самой луч- шей марки, с телеобъективом и всеми принадлежностями. Главная идея бы- ла - снимать бабочек в жизни..."
Отдельная, особенная линия, это встреча в жизни человека, который принимает и разделяет твои "чудачества". Жаль, что такие люди рано уходят, как в романе, так и в жизни. "Те дни, что мы провели с ним вместе- не так уж все время вместе, я ведь уходил бабочек ловить, а он си- дел со своими удочками на берегу, но только ели мы всегда вместе..." Добавлю, и выпивали тоже.
Этот известный роман называется "Коллекционер", автор Джон Фаулз.
Название очерка не моё, взято из ресурса MolBiol.ru.
Начинается новая неделя и встретим мы ее с божьей коровкой или по научному кокцинелли́да. Зверь очень полезный, потому как жрет тлю и прочих вредителей и очень красивый. Интересно, что в английском языке они называются ladybird, ladybug или lady beetle, и Lady в этих словах обозначает Деву Марию. В немецком языке называлась Freyafugle, птица богини Фрейи.
Еще есть мультфильм Леди Баг, про девочку в пятнистом костюме.
Наверное, самые экзотические памятники животным – это памятники насекомым. В Японии, в городе Гифу, на берегу реки Нагара, неподалёку от святилища Гифу Гококу, установлен единственный в мире памятник медоносной пчеле.
Ежегодно 23 ноября, в японский праздник «благодарности труду» («кинроо канся-но хи»), люди приходят к памятнику и оставляют возле него традиционные для религии синто подарки и подношения – цветы, фрукты, овощи, домашние сладости и напитки («угощают дух пчелы»).
Изображённые на памятнике мужчина, женщина и ребёнок в восхищении смотрят на пчелу поверх шестигранных сот...
...ведь пчёлы не только приносят мёд, они являются самыми многочисленными опылителями цветковых растений. Именно опыление превращает красивые (но малосъедобные) цветы в сочные яблоки и груши, вишни, дыни и другие плоды.
А вот в Квинсленде (Австралия), в Бунарге, построен целый мемориальный зал в честь кактусовой огнёвки – бабочки-вредителя из Южной Америки.
Мемориальный зал кактусовой огневке в Австралии
История такова: в 1843 году в Австралию из Южной Америки «нечаянно» завезли в качестве декоративного садового растения опунцию, или «грушевый кактус». Опунциям австралийский климат «понравился» – да ещё как! Не имеющее естественных врагов растение «сбежало» из цветников, «одичало» и начало распространяться по стране, подобно пожару. К 1900 году опунции занимали свыше 4 миллионов гектаров, к 1920 году – свыше 23 миллионов гектаров!
1928 год. Кактусы стали в Австралии национальным бедствием
На этих землях было невозможно заниматься сельским хозяйством, там простирались самые настоящие «кактусовые джунгли», с которыми не справлялись ни огонь, ни отравляющие вещества, ни орудия труда фермеров.
Тогда за дело взялись биологи. В 1925 году из Южной Америки они привезли 3000 яиц кактусовой огнёвки – естественного врага опунции. Гусеницы огнёвки питаются опунциями – и случилось чудо! Уже к 1933 году в Австралии был уничтожен последний крупный участок, заросший сорными кактусами!
Мемориальный камень в честь кактусовой огневки
Перенесёмся из Австралии в США. В штате Алабама, в городе Энтерпрайз, установлен памятник с фонтаном: богиня плодородия Церера держит в руках... страшного вредителя хлопковых полей – жука-долгоносика! На постаменте выбита надпись: «С глубочайшей признательностью хлопковому долгоносику – предвестнику расцвета – воздвигли этот памятник благодарные граждане Энтерпрайза, округ Коффи, Алабама».
А что, собственно, произошло? А вот что. Очень долгое время фермеры Алабамы выращивали и продавали исключительно хлопок. В 1915 году из Мексики в США проник хлопковый долгоносик – жук-вредитель, который начал уничтожать урожай хлопка, год за годом, буквально «на корню». Не помогала никакая химия. Фермеры разорялись, их семьи голодали, региону грозила самая настоящая катастрофа.
Жук-долгоносик (макросъёмка)
И вот тогда-то по предложению агронома и изобретателя Джорджа Карвера (этого человека называли «чернокожим Леонардо да Винчи») фермеры Алабамы начали вместо хлопчатника сеять сладкий картофель, арахис, сою, кукурузу и другие культуры. В итоге фермеры не только компенсировали убытки, но и разбогатели, превратив свой регион в «арахисовую столицу мира»!
Джордж Карвер (1865–1943)
Любопытная история – хотя её немного портит то, что «благодарные фермеры» поставили памятник не чернокожему Карверу, который всё придумал, а жуку.